Фламандская газета Gazet van Antwerpen опубликовала рисунок, на котором символ Польши  орел пронзил головой польский бело-красный флаг, и поместила над этой картиной надпись «Орел приземлился». Карикатура была опубликована в понедельник на второй странице газеты, сообщает «Взгляд» со ссылкой на Wirtualna Polska.

Напомним, слова «The eagle has landed» были произнесены после приземления экипажа космического корабля «Аполлон 11», который впервые в истории доставил человека на Луну. Спускаемый аппарат корабля назывался «Eagle» («Орел»).

По сообщению агентства BELGA, главный редактор Gazet van Antwerpen Паскаль Керкхове уже принес свои извинения в связи с публикацией рисунка, заявив, однако, что он понимает те эмоции, которые она вызвала.

«Я ни в коем случае не хотел оскорбить польский народ, это не входило в наши намерения», — приводит слова Керкхове Wiadomosci24. Он рассказал также, что получил огромное множество электронных писем от возмущенных поляков, а также от посольства Польши в Брюсселе. Редактор бельгийской газеты уже написал официальное письмо в дипломатическое представительство Польши, в котором официально извинился за публикацию.

Wiadomosci24 отмечают, что ранее Керкхове не был настроен на извинения. По его словам, вопрос об этичности опубликованного рисунка необходимо было задавать не ему, а штатному карикатуристу издания. Он заявлял также, что редакция, которую он возглавляет, несет ответственность лишь за то, что дала карикатуристу такое задание. В то же время сразу после публикации редактор газеты сказал, что, по его мнению, рисунок не является оскорблением, так как не направлен против какой-то личности.

Рисунок во фламандской газете на тему катастрофы под Смоленском, где погибли все члены польской официальной делегации с президентом Польши Лехом Качиньским, шокировал поляков. Многие жители Польши на форумах выражают свое негодование и не верят в искренность извинений главного редактора издания. Сожаление по поводу факта публикации выразили также почетный консул Польши во Фландрии и группа польских депутатов Европарламента, подчеркивает Wirtualna Polska.

Как ранее сообщалось, 7 апреля в бельгийском журнале Knack была опубликована карикатура на террористические акты в Москве. При этом главный редактор этого журнала Рик Ван Каувеларт отказался принести извинения за рисунок. «Рисунок, на который вы ссылаетесь, с трудом можно назвать карикатурой. Это послание, как говорит сам художник, что террор… всегда провоцирует новое насилие. Это послание, с которым вы, как и родственники жертв этого преступления, безусловно, можете согласиться», – написал главред журнала Knack в ответ на возмущенное письмо российского посла в Бельгии Александра Романова. Романов расценил данную публикацию «как надругательство над памятью невинных жертв терроризма».

При этом посол обратил внимание на тот факт, что «в дни ликвидации последствий железнодорожной катастрофы под Бейзингеном 15 февраля 2010 года вашим российским коллегам и в голову не могло прийти публиковать на страницах своих изданий что-либо иное, нежели выражения сочувствия и сопереживания родным и близким жертв и пострадавших в той смертоносной катастрофе».

«Не ищите логики!» – говаривал, бывало, мэтр отечественного кино Андрей Кончаловский. Именно этому жизненному кредо призывают нас следовать гости внезапно заинтересовавшегося вопросами искажения истории журнала «Psychologies» – социолог и руководитель «Левада-центра» Лев Гудков, психоаналитик Мария Тимофеева и журналист Михаил Калужский. В три голоса поют они свою заунывную песнь.

[Внимание! Avast пишет, что сайт журнала «Psychologies» содержит вирусы – Ю.К.]

Перед нашим внутренним взором рисуются страшные сюрреалистические картины. С одной стороны, оказывается, в результате «реакции вытеснения» мы не знаем и не хотим знать о войне вообще: «коллективная реакция на историю войны – мы очень мало знаем об этом, и надо забыть об этом, потому что нельзя разобраться, кто прав, кто виноват…». С другой стороны, правда, откуда-то (не ищите логики!) к теме «в обществе есть огромный интерес». Но кто ж его удовлетворит-то? Уж точно не власть: «при Сталине о войне старались забыть, вообще вычеркнуть ее. Фронтовики молчали: боялись, не хотели вспоминать...». Да и по сей день «мы живем в ситуации тотальной нехватки информации о том, что же, собственно, происходило в 1941–1945 годах. Архивы не раскрыты, мы не знаем точное число воевавших и погибших».

Словно гипнотизёры, гости журнала дают нам установку: «вот так из рук вон плохо обстоят у нас дела с исторической памятью». Архивы не раскрыты. (А между тем, попасть в них совсем не сложно – было бы зачем!) Написанные фронтовиками и «детьми войны» тома исторических трудов, начиная с той же двенадцатитомной «Истории второй мировой войны» в счёт не идут. Не в счёт и упоминаемые самим Гудковым «кино и литература – Григорий Бакланов, Константин Воробьев, ранний Юрий Бондарев, Василь Быков...». Ведь «в государственный военный канон эта часть опыта никогда не входила». Хотелось бы поинтересоваться, а на чьи же, собственно, деньги выходили тогда эти книги и фильмы, если не на государственные? Неужели мы имеем дело с уникальным случаем массового литературно-кинематографического самиздата?

Ну да это, право, сущие пустяки, ведь дальше нас поджидает ещё более страшное открытие. Сами участники войны, оказывается, тоже не спешат делиться воспоминаниями: «И вот «внуки» войны спрашивают «детей»: «Как вы жили? Где вы были в эвакуации? А была ли у вас еда? А что там было?» И в ответ слышат: «Зачем тебе это надо? Мы про это забыли, мы этого не помним». Мемуары и дневники, стало быть, тоже не в счёт. «В топку их, Зина!» Не в счёт и проделанная коллективом сайта «Я помню» работа по сбору воспоминаний фронтовиков, у которых, вопреки установке гипнотизёров, вполне хватает «психологических сил», чтобы «работать со своим страшным опытом» – достаточно просто спросить. Но зачем? Заклинатели же нам твердят: «мы[а точнее Вы, уважаемый читатель – Ю.К.] про это забыли, мы этого не помним».

Далее оказывается, что, несмотря на отсутствие желания и возможности помнить, в обществе всё-таки каким-то образом сформировался культ той войны[1] и той Победы. Правда, культ этот насквозь мифологизирован, а значит, лжив: «Сегодня мы имеем дело не с живой памятью – свидетелей почти не осталось [это вы, господа, преждевременно радуетесь – Ю.К.], – а с мифом, идеологической конструкцией: триумф в войне подается как триумф советского режима, и он оправдывает репрессии, голод, коллективизацию. Такой взгляд воспроизводится всеми государственными институтами: пропагандой, ритуалами, школой, искусством». С культом, даётся установка, надо бороться, а сакрализованность Победы преодолевать, ведь «чем выше ранг этого символа и торжества, тем сильнее вытесняются все травматические последствия и тем выше агрессивность в обществе».

Помимо «триумфа» Победы, есть, оказывается, «и другая, темная, повседневная сторона существования на войне – это опыт солдата, опыт существования в экстремальных условиях страха, грязи, боли, тяжелейшего труда».

Мы-то раньше думали, всё перечисленное обусловило Победу и потому с ней неразрывно связано.

Ср.:
Полем, вдоль берега крутого, мимо хат
В серой шинели рядового шёл солдат.
Шёл солдат, преград не зная,
Шёл солдат, друзей теряя,
Часто бывало, шёл без привала,
Шёл вперед солдат.

Но нет. Тяжелый труд и страдания триумфу, оказывается, надо противопоставлять.

А память о героизме наших предков, оказывается, «блокирует осознание и исторического опыта, и морального опыта людей на войне», мешает «переосмыслить цену войны, цену победы и, конечно, ответственность руководителей государства за развязывание войны».

Кто же тогда в условиях тотальной лжи государственных институтов и полного отсутствия информации (все источники которой мы вместе с гостями журнала «Psychologies» уже отмели один за одним) знает эту десакрализующую и дегероизирующую Правду?

Монополией на неё, оказывается, обладают руководитель «Левада-центра» Лев Дмитриевич Гудков и его коллеги! И они, конечно, немедленно правдой с нами начинают делиться: «понимание, что на нас напали, миф, что мы жертва, оправдывает нас как народ, а победа возвышает нас в собственных глазах, придает нам значимость и ценность». В системе жертва-агрессор мы, на самом деле, не жертва (кто ж тогда?). Оказывается, «СССР и гитлеровская Германия были союзниками и начали эту войну вместе».[2] Как вдруг так случилось, что, на самом деле, будучи союзниками, мы воевали друг с другом – совершенно не важно. Ну, в самом же деле, не ищите логики!

Далее Лев Дмитриевич впервые вспоминает, что он не только маг и чародей, но ещё и руководитель крупного социологического центра. Поэтому он решает поразить нас фокусами с цифрами: у нас, де, в который раз уже «возникает реакция вытеснения», отчего мы забываем, что «у немцев в четыре раза меньше человеческих потерь». Только что, правда, он сам говорил: «число погибших является одним из компонентов сакрализации победы». А теперь, мы, оказывается, число это не помним. Ну, да это, конечно, мелочи!

Посмотрим-ка лучше на сами эти цифры. Соотношение потерь, близкое к 1:4 можно с натяжкой получить только сопоставляя демографические потери СССР и Германии.[3] Однако известно, что из оцениваемых на сегодня в 26,6 млн. человек демографических потерь СССР на военные приходится около 8,7 млн. (для Германии и её союзников – только на восточном фронте около 7 млн.)[4].

Из дневника putnik1  

Жили нормально люди, работали, детей рожали. Но нашлись гады развязавшие войну, пролили кровь женщин и детей, уничтожив процветающую страну.